У иероглифов есть преимущества перед алфавитом. Для того, чтобы понять китайскую надпись, японцу не надо знать китайский язык: достаточно знать иероглифы – ведь они обозначают понятия. Таким образом, иероглифами можно писать на любом языке.
Но свои преимущества есть и у алфавитных систем письма: два-три десятка знаков запомнить значительно легче, чем сотни сложных изображений.
Развитие языка и письменности было одновременно развитием познания. Оно прошло через мифологическое мышление, античный рационализм, схоластику и рационализм нового времени. Но именно рационализм теперь уже «не работает» – он был разрушен в XX веке и как система познания фактически сдан в архив.
Наше время – время кризиса познания. Проблему можно свести к кризису абстрактного мышления, определяющему заведомо бесконечные объекты нашими конечными языковыми средствами. Осознание этой проблемы более ста лет назад положило начало кризису; логические и лингвистические теории лишь раскрывали некоторые дополнительные аспекты, либо в конечном счёте констатировали уже известную истину: мы неспособны «общаться» с бесконечными объектами, мы неспособны охватить их нашим сознанием и подвергнуть корректным операциям внутри него. В итоге, мы продолжаем блуждать в сумерках.
Основы нашего мышления, речи и языка – закон тождества и причинно-следственные связи – удерживаются в нашей культуре только страхом перед хаосом, который последует за их денонсацией: ведь других парадигм у нас нет…
Признавая это в теории, на практике мы совершаем невозможные операции с бесконечными объектами, преобразуя их и включая в свою среду обитания. Фактически это операции «узнавания», осуществляемые нашими древними инстинктивными реакциями.
«Человек есть то, что он ест». Однако не всё так просто: съедая сырник со сметаной, мы берем и преобразуем в себя объект, реально бесконечный топологически и химически. И это нас совершенно не смущает!
Единственный выход из этого положения – создание новых моделей языка и письменности, использующие принципы потокового мышления. Главная задача новой модели языка – сделать корректными операции нашем мышления с бесконечными и потоковыми объектами, описанными по-новому средствами создаваемого языка при помощи новых логических средств.
Силами этого языка мы сможем ухватить всеобщую взаимосвязь всего сущего, его единство и, одновременно, – уникальность и абсолютную не тождественность каждого явления и момента. И мы должны сделать это так, чтобы оставить полную свободу нашим последователям изменять и настраивать механизм языка так, как им будет удобно.
